Описание
“Пора вставать!” — ветерок колыхнул невесомую занавеску на окне, ласково потрепал волосы, щекоча нос непослушной прядью. Чихнув, я проснулась. Ура! Сегодня снова солнечно! Впрочем, как и всегда. Сладко потянулась, спрыгнула с кровати, и как была — в короткой ночнушке и босиком — подбежала к окну, ведущему на террасу. Распахнула легкие створки, выскочила наружу.
Ветер сегодня с моря. Соленый и наполненный криками чаек. Морской ветер зовут “бриз”, он — мой любимец. Зажмурившись, расставила руки в стороны и подняла голову, ныряя в ласковый свет утреннего солнца. Почти у самого горизонта, у подножия горы, поросшей замшелыми валунами, бирюзовой полосой сверкало море. Как бы мне хотелось когда-нибудь нырнуть в него по-настоящему, наяву! Мнилось, что купание в море похоже на купание в солнечном свете, которое я так любила.
Щеку защекотало. Рассмеявшись, я открыла глаза. Перышко! Белое. Чистое, как облако, гладкое и блестящее к кончику, у основания оно было покрыто нежным, будто облако, пухом. Бережно погладила перышко, согревая его в ладони.
Такие подарки я неизменно получала каждое утро, сколько себя помню. И неизменно складывала их в огромную коробку от платья. Самого платья, которому принадлежала эта коробка, я не помню. В шкафах Замка нет ни одного достаточно объемного и пышного, чтобы для него понадобился такой великан среди коробок. Я-то уж точно знаю! Когда-то, в один из неизменно солнечных и прекрасных дней, я не поленилась и перерыла все. Даже кухонные кладовки. Слуги не возражали. Единственным не обысканным местом оставалось подземелье. Но туда я не рискнула бы спуститься, даже, если бы там хранилось нечто, гораздо более ценное, чем платье.
К тому же, платьев у меня и без того предостаточно: безумно красивых, из легкого, струящегося шелка или тяжелого шуршащего атласа. Их объединяет одно: все мои платья белы, как мои же волосы. Каждый раз, когда причесываюсь перед серебряным трюмо в спальне, Магда шумно вздыхает, приговаривая, какие они гладкие, да сияющие, точно шелк. Только вот, однажды я обернулась и увидела, что вид у горничной при этом чересчур грустный, совершенно не соответствующий словам. Кажется, даже слезинка в уголке глаза сверкнула. Но ведь призраки не плачут? Да и в зеркале не отражаются. И я просто перестала оборачиваться, не желая портить наш маленький утренний ритуал ненужной грустью.
Бережно погладив напоследок, я положила сегодняшнее перышко к остальным. Не удержалась, и запустила обе руки в коробку, зарываясь в нежные перья пальцами. Перышки ластились к рукам, толкаясь, спеша ткнуться в ладонь вперед своих собратьев. Теплая щекотка звала смеяться, и я не стала отказываться: легонько подкинула горсть белоснежных шкодников и залилась счастливым смехом, откинув голову назад. Когда последний из ее обитателей, плавно кружа, опустился обратно в коробку, я бережно закрыла крышку, стараясь не потревожить свои сокровища неосторожным потоком воздуха.
— Айна, ты где? — шелестящий голос Магды вовсе не громок, однако, проникает в любой уголок Замка.
Такова уж природа призраков: если им необходимо, они могут появиться или заставить себя услышать где угодно. Иногда меня это раздражает, но в целом удобно. Да и дуться на них долго невозможно, все-таки, никто из слуг Замка не виноват, что они такие.
— Иду, Ма! — отозвалась я, поспешно задвигая свой “сундук с сокровищами” под кровать.
Смешно, конечно, никакой тайны из своей коллекции утренних подарков я никогда не делала, да и толку? Если для меня замковые подземелья были запретной зоной, то слуги могли проникать куда угодно. Но я почему-то стесняюсь того, что храню все, до единого, перышки, а слуги тактично “не замечают” моего “секретика”. Наивно, конечно, но так оставалась хоть какая-то иллюзия, что у меня есть что-то свое, не выставленное на всеобщее обозрение.
Магда рассказывала, что у людей для этого есть сны. Она знала, она сама когда-то, задолго до того, как стать призраком и поселиться в Замке, была человеком. Не знаю, являюсь ли человеком я — я вообще ничего не знаю и не помню о том, кем была до того, как попала в Замок. Да и была ли вообще. Кажется, мое существование всегда оставалось таким: радостно-безмятежным, полным солнечных дней и невозможности выбраться отсюда. Впрочем, призраком я тоже не являюсь. Но и снов не вижу. Никогда.
Отзывы
Отзывов пока нет.